Епископ ЕЛЦ АИ Игорь Олегович Князев на лекции в Иркутске рассказал об истории Реформации Лютера, ее последствиях и современных выводах.
31 октября 1517 года — почти пятьсот лет назад — монах-августинец Мартин Лютер прибил к дверям Виттенбергского собора текст, ставший позднее известным как «95 тезисов». Документ с критикой сложившейся в католической церкви практики добывания денег путем продажи заочного отпущения грехов (индульгенций) находился в рамках официальной доктрины и всего лишь призывал к дискуссии. Однако в ту эпоху власть имущие предпочитали не спорить, а карать — и спустя три года Лютер был отлучен от церкви, а в Европе началась Реформация. 31 октября 2013 года на историческом факультете Иркутского государственного университета прошла публичная лекция «Европейская Реформация: предпосылки, события, результаты», которую прочитал епископ Евангелическо-лютеранской церкви Аугсбургского исповедания Игорь Князев – в миру кандидат исторических наук, политолог и директор некоммерческой организации «Христианский гражданский центр», долгое время живший в Иркутске
Виноват, как всегда, Ватикан
К моменту, когда будущий реформатор Лютер начал обдумывать свои возражения официальной доктрине, в Европе еще продолжался процесс формирования национальных государств, причем Германия находилась в особенно сложном положении — тут не сформировалась национальная элита, которая могла бы взять на себя задачу объединения разрозненных земель. Этим положением очень ловко пользовались представители папы, под различными предлогами выкачивавшие из страны все силы. Тем не менее в Германии начинался экономический рост, которому мешали косность хозяйственной структуры и стремление всех слоев общества больше потреблять, не имея достаточных доходов. Особенно сложным было положение новых богачей из числа бывших крестьян и ремесленников, сколотивших капиталы в горном деле или производстве промышленных товаров: их не воспринимала церковь, их не принимали в свой круг аристократы (пусть даже они и были во много раз богаче баронов и князей), их не допускали в органы местного самоуправления. Лютер был как раз сыном такого нового богача — его отец перешел от крестьянского труда к добыче меди и сумел тяжелым трудом не только сколотить капитал, но и дать сыну очень хорошее по тем временам образование.
Католическая церковь в то время была одним из феодалов, крупным, корпоративным, но обычным — нацеленным на получение максимальной прибыли любыми методами. Это создавало напряжение между церковными иерархами и паствой, в том числе и высокопоставленной. Низшие слои верующих были недовольны тем, что назначенные в Риме или купившие это звание епископы зачастую ни разу в жизни не бывали в своей епархии и были озабочены только выколачиванием причитающихся им денег. Крупные феодалы видели в церкви конкурента, особенно опасного именно потому, что спорить с церковью под угрозой отлучения и лишения шанса на посмертное спасение никто не рисковал. Время становления идей Лютера совпало с понтификатом Льва Х — представителя клана Медичи, который даже не был особенно религиозен, он, как и многие его предшественники и последователи, использовал свой пост для решения семейных проблем.
В самой церкви проблем было так много, что даже трудно выделить главную. Богослужение велось исключительно на латыни, которую не понимал практически никто из прихожан. Из-за этого проповедь не приносила пользы и лишь увеличивала пропасть между священником и паствой. Церковь, как писал сам Лютер, в тот момент погрязла в обрядах и суеверии, а гвоздями якобы того самого креста, на котором распяли Иисуса, в одной только Германии можно было подковать всех лошадей. Многие священники при этом никогда не читали Писание, и вообще считалось, что читать богослужебные книги — занятие для специальных, избранных людей. Рядовому монаху достаточно знать устав и предписания высших властей, а уж рядовому прихожанину читать Писание не нужно категорически.
Лютер выбрал дату своего выступления не случайно. Накануне Дня всех святых (31 октября) в Виттенберге собралось как никогда много священников и мирян, а монах Иоганн Тецель начал продажу индульгенций.
— Это был такой шоумен своего времени, — пояснил Игорь Князев. — Папа как раз в это время пытался достроить комплекс собора святого Петра, и денег нужно было очень много. Поэтому было разослано огромное количество индульгенций по всем странам Европы. Индульгенции имеют сложную историю. Они появились в начале XI века и поначалу были просто свидетельством того, что человек пришел в церковь, исповедался, принес искреннее покаяние и, может быть, положил что-то в церковную кружку. Позже папа Урбан II объявил, что индульгенцию автоматически получат все, кто отправится в крестовый поход, снарядит воина или даст денег на оснащение. Постепенно список получателей все расширяется, и, в конце концов, продажа индульгенций становится масштабным бизнесом, одним из основных источников доходов церкви.
Лютер «расколдовал» церковь. Он объяснил, что принципиально важен не обряд, а личная вера человека. Именно вера, а не обряд или покупка каких-то бумажек и реликвий, основа твоего спасения. Человек сам строит свои отношения с Богом, а священник — лишь «сервисный служитель», который избирается для поддержания порядка, проведения богослужений в установленном порядке, и он не имеет каких-то качеств, без которых верующий спастись не может.
«Не смей роптать» против «веруй и спасешься»
Особое раздражение у простых людей вызывало заявление священников: «Как только твоя монета окажется на дне церковного ящика, души твоих предков из адского пламени улетят в райские кущи». Это означало, что ни молитва, ни вера вообще не имеют значения, а спасение можно только купить. Игорь Князев выделил девять пунктов, характеризующих время, предшествующее Реформации. Первый гласит: «церковь государственная, государство — церковное». Смысл очевиден — папа, носивший тройную корону, объединял высшую духовную и светскую власть, и зачастую именно он решал, кто станет королем или императором, а кто потеряет корону, даже если имеет на нее все права и уже носил ее.
«Высшего спасения заслуживает только аристократ либо священник, а ремесленник или крестьянин обязательно пробудут в чистилище неопределенно долгий срок». Этот тезис Игорь Князев выводит из старинной традиции римской аристократии, полагавшей, что физический труд — занятие для низших классов, а высшие от рождения предназначены к управлению. Более того, «работа позорна» — уважения достоин только аристократ или представитель специфического слоя людей, которые умели «решать вопросы», перенося, например, подарки из замка в храм или в зал суда. «Полный упадок церкви, в которой все покупается и продается, царит тотальная коррупция». Тем, кто недоволен положением дел, адресован следующий тезис: порядок установлен свыше, и твое дело только подчиняться ему. Более того, в соответствии с шестым тезисом «кем родился — тем и умрешь». Нет никакой системы «социальных лифтов», и даже в рамках системы «свободен только князь в своем замке и прелат в своем храме» — уже за стенами этих зданий оба должны подчиняться высшим властям.
Кстати, «не важно, как ты заработал капитал, если ты действительно богат», — никаких моральных или этических ограничений на методы формирования «авантюрного капитала» не существовало, отчего некоторые аристократы в недалеком будущем принимали участие в торговле рабами, а во времена Лютера занимались грабежом на большой дороге. «Человек и природа — не объект для изучения», — кое-кого из ученых подвергают репрессиям, к остальным относятся с опаской.
Вот в такой атмосфере Лютер, который был не первым реформатором, но самым успешным из них, и пошел на свой шаг. Историки, кстати, считают, что самого акта приколачивания тезисов к двери в реальности не было, это более поздняя красивая легенда. Важно другое: Лютер написал свои тезисы на немецком языке, и вся мало-мальски образованная общественность (а в этот круг входили и купцы, и ремесленники, и аристократы, и крестьяне) могла прочесть и понять написанное.
Вслед за переменами в церковной жизни изменилось и государственное устройство Западной Европы: главным бюджетом (до 80 процентов консолидированного бюджета) стал местный, муниципальный. Таким образом, там, где живут люди, сосредоточена наибольшая часть денег, а на общегосударственные задачи собирается 20 процентов. Труд стал делом чести: плохо работаешь — значит, не веришь в Бога, плохо работать стыдно. Власть становится локальной, она сосредоточена там, где можно собраться вместе и обсудить дела.
Божественный источник равенства
— Лютер «расколдовал» церковь, — считает Игорь Князев, — он объяснил, что принципиально важен не обряд, а личная вера человека. Именно вера, а не обряд или покупка каких-то бумажек и реликвий, основа твоего спасения. Человек сам строит свои отношения с Богом, а священник — лишь «сервисный служитель», который избирается для поддержания порядка, проведения богослужений в установленном порядке, и он не имеет каких-то качеств, без которых верующий спастись не может. Протестантизм дает всем людям равный статус перед Богом — просто некоторых выбирают для общественного служения.
Второй важный поступок Лютера — это перевод Библии на такой немецкий язык, который понимали и на севере страны, и на юге. В Германии до сих пор в разных частях страны говорят на разных диалектах, но Лютер заложил основы литературного немецкого языка. Он не был первым переводчиком, до него насчитывают от 18 до 30 переводов, но все они были на диалектах, а Лютер сделал Библию достоянием всех граждан, все начинают ее читать и обсуждать. Центром религиозной жизни становится община. Она сама выбирает пастора, епископа, и протестантская церковь становится конфедеративной структурой, основанной на горизонтальных связях. Все избирают всех, если надо — отстраняют, и больше нет деспотии.
Новая система отношений в церкви стерла границу между «высоким» и «низким» трудом, труд приравняли к молитве, и как ты работаешь, как ты зарабатываешь — так, получается, и служишь Богу. Вслед за переменами в церковной жизни, поясняет епископ Князев, изменилось и государственное устройство: главным бюджетом (до 80 процентов консолидированного бюджета) стал местный, муниципальный. Таким образом, там, где живут люди, сосредоточена наибольшая часть денег, а на общегосударственные задачи собирается 20 процентов. При всех различиях в положении европейских стран, этот принцип присутствует практически везде.
— Я не хочу нарисовать вам такую благостную картинку, что все было плохо, а потом пришел один человек, прибил бумажку — и все стало хорошо, — говорит Князев. — За Реформацию Европа заплатила очень высокую цену — длительные войны, сотни тысяч жизней. Мы понимаем тяжесть этих событий, но все это привело к важному результату. Труд стал делом чести: плохо работаешь — значит, не веришь в Бога, плохо работать стыдно. Власть становится локальной, она сосредоточена там, где можно собраться вместе и обсудить дела. Все равны перед Богом — нет вип-пропусков. Свобода исповедания религии приводит к свободе собраний, Лютер говорил: «Лишите нас свободы собраний — и вы лишите нас Евангелия». Тирану нужно противостоять, ведь он такой же человек, и противостоять ему — обязанность христианина, защищающего веру и права. Все это в совокупности приводит к бурному росту городов, развитию уже современного капитализма и целой системы социальных лифтов. Теперь очень важно, как ты заработал деньги и как ты их тратишь — если ты тратишь вызывающе, общество тебя осудит.
Завершающая часть лекции звучала уже не столько как тезис исторического исследователя, сколько как аргумент политика. Не проведя духовной работы, говорит Игорь Князев, не подняв человека до какого-то более высокого уровня, провести реформы невозможно. У России, как признали в ходе завершающей дискуссии все присутствующие, отношения с протестантскими странами складывались намного лучше, чем с католическими. И это внушает некоторую надежду на то, что наша страна сможет воспринять от протестантизма и даже из наследия Лютера что-то такое, что поможет обустроить экономику, политику и даже духовную сферу.